Только свои - Страница 50

– Ее застрелили из пистолета вашего отца, – хрипло констатировал он. Затем повернул голову и посмотрел на мою мать. – Он был у вас в комнате, Машпура. Кто мог его взять?

– Не знаю, – почти безучастно ответила мать. – Мне было не до этого. Или вы думаете, что я должна была проверять разные коробки?

Мухтаров снова глянул на оружие. Тудор тоже уставился на него. Я начал понимать, что нельзя оставлять заряженный пистолет на полу. Даже рискуя огорчить полицейских, которым нужно, чтобы оружие лежало на том самом месте, куда его бросил преступник. Тогда я принял решение. В конце концов, теперь, когда не стало отца, старшим в семье остался именно я. И учитывая, что я был внизу в момент убийства, у меня единственного есть абсолютное алиби. Хотя как сказать. Елена могла повернуться ко мне, а я в нее выстрелить. А потом забросить пистолет наверх. Такое тоже возможно. Но я точно знал, что не стрелял в нее.

Я достал носовой платок и поднялся наверх. Все смотрели на меня. Я поднял оружие и понес его вниз.

– Что ты делаешь? – крикнула Рахима. – На нем могут быть отпечатки пальцев убийцы. Зачем ты трогаешь пистолет?

– Не нужно оставлять его на лестнице, – твердо произнес я.

Пройдя в гостиную, я открыл сервант, положил в него оружие вместе с моим носовым платком, затем закрыл дверцу серванта на ключ, а ключ отпустил в карман. Все остальные внимательно следили за моими действиями. Мухтаров и Гулсум испачкали свою одежду.

– Давайте перенесем ее к нам в комнату, – предложил Салим.

Я понимал, что он прав. Но это как и с пистолетом. Переместить убитую – значит, вызвать огромное неудовольствие полиции.

– Что делать? – спросил Тудор, глядя на меня. Кажется, он тоже понял, что теперь я старший в семье, несмотря на то что моложе его.

Я опять посмотрел на убитую. Она сумела доставить удовольствие моему отцу в последний день его жизни. И хорошо к нему относилась. Нет, я не позволю ей оставаться здесь, на лестнице. Она хорошо к нему относилась. Хотя и не была праведной женщиной.

– Давайте отнесем ее в свободную комнату на втором этаже, – твердо решил я. – Рахима, принеси простыню.

Рахима начала подниматься по лестнице, а мы, все пятеро оставшихся, провожали ее взглядами. Через минуту она вернулась с простыней. Мы подняли тело погибшей, отнесли его в свободную комнату на втором этаже, положили на кровать и тут же вышли, осторожно закрыв за собою дверь. Мухтаров держался подозрительно хорошо, но он мог и не любить свою жену. Достаточно и того, что хорошо к ней относился.

– Пойду переоденусь, – объявил Мухтаров и скрылся в своей комнате.

А я опять подумал, что он – единственный, кто мог спокойно войти в соседнюю комнату и взять оружие отца. Может, так и было?

Мы с Тудором спустились вниз и уселись за стол. С того момента как мы вышли из-за стола, на нем ничего не изменилось. Можно было предположить, что продолжается наш совместный ужин и нам предстоит заняться десертом. Однако за это время произошло два убийства!

К нам осторожно подошла мать и молча села рядом. Затем появилась Рахима. Она почему-то плакала. Жалела Лену? При жизни погибшей Рахима ее терпеть не могла.

Наконец спустилась Гулсум. Она успела переодеться. Теперь на ней были темные брюки и светлый свитер. Никто не думал, что придется встречать полицию после двух убийств, поэтому не привез с собой темной одежды. Мы молча сидели и ждали, когда к нам присоединится Салим Мухтаров.

– Я думала, она сама застрелилась, – тихо проговорила Гулсум. – Честное слово, я именно ее и подозревала в отравлении отца.

– Почему? – спросил Тудор.

– Не знаю. Она мне не нравилась. Казалась вызывающе вульгарной. Наверное, поэтому я в первую очередь подозревала именно ее. Вместе с мужем, – добавила моя сестра.

– Да, ты ее не любила, – вдруг подтвердила мать. – Потому что вы были очень разные люди.

– Как и с ее мужем, – чуть повысила голос Гулсум.

Но мать промолчала.

– При чем тут ее муж? – удивился я. – Он-то какое имеет к тебе отношение?

– Имеет, – ответила Гулсум, глядя на мать.

Та по-прежнему молчала. Я ничего не понял, только увидел такое же удивление на лице Тудора.

– Ты хочешь нам что-то рассказать? – спросил он.

– Нет. – Гулсум упрямо смотрела на мать. – А ты ничего не хочешь нам рассказать?

– Сейчас не время, – вздохнула мама.

Почему Гулсум так безжалостно нападает на мать? Или не понимает, в каком состоянии она находится? Что вообще происходит в этом доме? Похоже, у нас полно «скелетов в шкафу», как говорят англичане про семейные тайны, подумал я в тот момент.

– Как раз сейчас время, – упрямо возразила Гулсум.

Было такое ощущение, что в нее вселился какой-то бес. Даже Рахима изумленно посмотрела на нее.

– Наверняка это Салим отравил нашего отца, а потом убил и свою жену, – заявила Гулсум. – Или тебе это еще не ясно? Ты же знала про их отношения…

– Замолчи, – прервала ее мать. – Не нужно обсуждать такие вопросы. Я ничего не знала и ничего не хочу слышать. Они погибли, и сейчас это не так важно…

– Нет, важно! – возразила Гулсум. – Я ведь звонила тебе и сообщила обо всем еще в прошлом году, когда узнала, что они оказались в одной гостинице в Мадриде. Я тогда позвонила в номер отца, а трубку сняла Лена. Мне не трудно было проверить, что их номера были рядом. А ты тогда мне сказала, что это случайное совпадение. Нет, таких совпадений не бывает.

– Перестань, – попросила мать. – Не нужно об этом вспоминать.

– Они встречались уже давно, – не пожелала остановиться Гулсум. – И наверняка муж Лены об этом знал. Поэтому сначала убил нашего отца, потом застрелил свою жену. Ничего другого быть не может. Или ты думаешь, что кто-то из нас мог убить отца?