Только свои - Страница 36

Хорошо, что я запер дверь ванной комнаты. Пусть она орет, пусть выговорится!

– А теперь вы лицемерно сожалеете об участи Гулсум, – продолжила неистовствовать Рахима. – Лучше бы меня пожалели. Нашего ребенка, несчастного Ахмада. Он родился от родителей, которые не любят друг друга. Я вижу, как ты ко мне относишься. За все время нашей совместной жизни ты ни разу так меня не погладил, так меня не обнимал. Твоя сестра и все ваши родственники тебе гораздо дороже собственного сына и жены. Сколько я могу терпеть такое отношение? Твоя мать смотрит на меня так, словно я воровка, укравшая у нее сына.

– Заткнись! – начал я заводиться. – Ты ничего не понимаешь. У моей сестры трагедия, а ты в такой момент вспоминаешь о своих мелочных интересах. Не смей говорить гадости о моей семье! Твоя семья еще хуже. Всех трех дочек пристроили по знакомству. Каждую выдали с расчетом. Можно подумать, ты об этом не знаешь. Муж твоей старшей сестры имеет любовницу и дочку на стороне, но это никого не интересует. Главное, что он соблюдает внешние правила, ходит на приемы с твоей сестрой, делает вид, будто у них все хорошо. А у самого ребенок от другой женщины. Нужно было и мне так поступить…

– В отличие от твоей сестры я тебе сразу родила сына, – заорала Рахима. – И не смей говорить гадости о моей сестре! Это не его ребенок, он из жалости содержит эту женщину с ребенком, которую когда-то знал…

– Эту версию придумала твоя изобретательная мать.

– Не смей говорить о ней ничего плохого! Пока ты проводишь время в Англии, она ухаживает за твоим сыном.

– Я об этом ее не просил. Лучше бы он был с нами.

– В следующий раз останешься сидеть дома с ребенком, – выпалила Рахима.

– Это ты останешься сидеть с ребенком, а я поеду искать женщину, чтобы потом ей помогать, как муж твоей старшей сестры.

– Негодяй! – Она бросилась на меня с кулаками.

Это я так хотел ее успокоить. Я оттолкнул Рахиму, но она не успокаивалась. И тогда я ее ударил. Несильно, просто размахнулся и ударил по щеке. Удар был неожиданный, внезапный и поэтому очень обидный. Рахима замерла на месте.

– Ты меня ударил, – упавшим голосом произнесла она. – Ты посмел меня ударить!

– Я не ударил. – Нужно было сразу отступить. Эта идиотка могла выбежать из комнаты и начать кричать на весь дом. – Я просто случайно тебя задел. Успокойся, я могу извиниться.

– Ты меня ударил. – У нее скривилось лицо, и она заплакала. – Ты посмел меня ударить. Бедный мой папа! Где мой отец? Я немедленно ему позвоню, пусть он прилетит в Лондон и заберет меня от такого чудовища, как ты.

Рахима толкнула меня, пытаясь выбежать в комнату и достать телефонный аппарат. При ее характере и учитывая состояние, в котором Рахима находилась, она вполне могла позвонить своему отцу и наговорить ему чудовищных вещей. Вплоть до того, что мы здесь ее мучаем и избиваем. Зная характер моего тестя, я не сомневался, что он уже завтра прилетит сюда, чтобы «защищать» свою любимицу младшую дочь.

– Подожди, подожди. – Я держал ее за плечи, а она старалась вырваться и громко плакала. Господи, только этого мне не хватало! Я представил, что о нас подумает Тудор, если нас услышит. Или мой отец. Хорошо, что я запер дверь ванной комнаты, но звуки нашего скандала все равно могли долететь до соседней комнаты. Я крепко держал Рахиму, а она плакала, но уже не пытаясь вырваться. Мне пришлось ее поцеловать, обнять, прошептать ей какие-то слова, чтобы она немного угомонилась. В такие моменты я переставал себя уважать. Конечно же, я лицемерил. Если бы не мое положение, если бы не ее отец, мы бы давно развелись, как все нормальные люди. Ну сколько можно выдерживать этот ад? Сколько можно терпеть все ее фокусы? Однако именно в тот вечер мне не нужен был скандал. Стыдно перед Мухтаровым и его стервой, стыдно перед Тудором, который мог подумать о нас бог весть что. Стыдно перед Гулсум, которая доверила мне свою тайну. Стыдно перед родителями, которые уже догадались о моих подлинных отношениях с женой. Стыдно перед сыном, который иногда слышал наши скандалы. В общем, мне было очень плохо, и, думаю, в любой другой семье развод был бы неминуем. В любой другой, кроме нашей. Нам нужно было терпеть друг друга, чтобы соблюсти внешние приличия.

Вот поэтому я ее держал и успокаивал. Целых полчаса. Постепенно Рахима начала приходить в себя. Может, раньше она действительно относилась ко мне хорошо? Я был ее первым мужчиной, а такое навсегда остается в душе молодой женщины. И, кроме меня, у нее не было других мужчин, в этом я был уверен. С ее чудовищным характером сойтись с другими мужчинами было не так-то просто, а точнее – невозможно. Я все время с удовольствием думал, что если разведусь с этой стервой, то она никогда больше не выйдет замуж, ведь ей пришлось бы для этого приложить хоть минимум усилий, чтобы понравиться другому мужчине, а она не способна на такие «подвиги». Или второго мужа ей тоже найдет отец? Тогда, конечно, проблем не будет. Очень много молодых мужчин захотят стать родственниками будущего премьера. Но об этом лучше было не думать, у меня сразу портилось настроение. Может, и Рахима знала о своем возможном будущем и потому так уверенно себя чувствовала?

Почти тридцать минут я говорил Рахиме о том, как хорошо к ней отношусь, стараясь ее успокоить. Рассказал о несчастье Гулсум. Нужно было хоть немного ее разжалобить. Кажется, постепенно она успокоилась и даже заплакала еще раз, пожалев мою сестру. В половине восьмого я оставил ее в ванной привести себя в порядок и вышел в комнату абсолютно опустошенным. Пришлось сменить помявшийся галстук. Хорошо, что Рахима положила в чемодан несколько галстуков. Хоть какая-то от нее польза.