Только свои - Страница 31

– Будет лучше, если мы закроем жалюзи на всех окнах первого этажа, – предложила мать. – Или позвоним в полицию и сообщим им о визите незнакомцев. В рождественскую ночь порядочные англичане сидят по домам.

– А если он непорядочный? – рассмеялся Мухтаров. – Не стоит так нервничать. Никто сюда не залезет. И звонить никуда не нужно. Иначе они сразу приедут и не дадут нам спокойно поужинать. У вас ничего не горит на кухне?

– Ничего, – спокойно ответила мать. – У меня за всю жизнь никогда ничего не сгорело. Перед тем как выйти, я все всегда проверяю. Я очень предусмотрительный человек.

– Да, – кивнул отец. – Она все планирует заранее и все проверяет. Ни разу никуда не опоздала и ни разу ничего не забыла. Вот такой уникальный человек.

– Тебе повезло, – заявил Мухтаров и, посмотрев на свою жену, победно произнес: – Мне тоже повезло.

«А вот я про тебя так не сказал бы», – не без злорадства подумал я. И, возможно, мой отец подумал точно так же. Но, естественно, вслух никто ничего не произнес.

В этот момент на лестнице раздались шаги. Это спускалась Рахима. Одета она была вызывающе: в платье с мехом, кажется, от Дольче-Габбана. Мы покупали его в Цюрихе. Это платье визуально увеличивало ее небольшой бюст и делало стройнее фигуру. Рахима шла по лестнице на высоких каблуках и потому старалась ступать осторожно. Мы все пятеро смотрели, как она спускалась, а затем шла к нам.

– Здесь бывает салют? – удивленно спросила Рахима. – Мне кажется, я слышала какие-то хлопки.

– Салют в честь нашего Рождества, – зло прокомментировала Лена. Она наверняка чувствовала отношение к ней Рахимы и платила ей тем же. Так часто бывает. Впрочем, Лена ни при каких обстоятельствах не могла испытывать к ней симпатии. Помимо этого ответного чувства, она не могла простить своего голодного детства и пережитой в юности нищеты. Лена выросла без отца, с одной матерью. Причем первые десять лет они ютились в общежитии и только потом получили комнату в коммунальной квартире в небольшом провинциальном городке. Можете себе представить, как трудно им было? Я читал о жизни Лены Сушко в журнале и поэтому знал такие подробности. Но и превратившись в «светскую львицу», жену преуспевающего миллионера, известную фотомодель и обеспеченную женщину, она не могла простить своих страданий именно таким женщинам, как Рахима.

У моей жены, в отличие от нее, с рождения было все. Ее отец был руководителем крупнейших объединений, министром, вице-премьером. Всегда только на больших должностях. Соответственно, на родине он владел двухэтажным особняком, огромной загородной виллой, роскошной дачей в Подмосковье, домом в Прибалтике, а в тот момент подумывал еще и о покупке дома в Ницце. Его младшая любимица-дочь росла «принцессой из сказки», не привыкшей ни в чем слышать отказ. Лене для ненависти к Рахиме хватило бы одного ее происхождения. Я уж не говорю о том, что обе они были красивы, а это играет немаловажную роль в отношении женщин друг к другу.

– Никакого салюта не было, – вздохнула моя мама. – Это Джапар стрелял в воздух. Кто-то ходил вокруг нашего дома, залез к нам в сад.

– Какой ужас! – Рахима испуганно оглянулась, словно ее уже собрались насиловать. – Кто это мог быть? Грабитель? Бандит? Может быть, их здесь целая банда?

– Нас тоже целая банда, – заявил Мухтаров. – Не нужно ничего бояться. Мы сюда никого не пустим. Дадим отпор любым местным прохвостам. Они еще не знают, на кого напали.

Не успел он закончить своей речи, как в дверь громко постучали. Рахима вздрогнула и инстинктивно прижалась ко мне. Лена нахмурилась. Даже моя мать тревожно посмотрела на отца. Мухтаров шагнул к столу, где лежал его кухонный нож.

– Сейчас посмотрим, кто это к нам лезет, – угрожающе пробормотал он.

– Давайте позвоним в полицию, – предложила Рахима.

– Подождите. – Отец достал пистолет, чем окончательно напугал всех женщин.

Даже Лена отступила в глубь комнаты, облизнув губы. Мухтаров глянул на отца, и тот ему кивнул, разрешая открыть дверь. Должен сказать, там была настоящая дубовая дверь, обитая железом. Это вам не американские стеклянные двери, которые можно выбить локтем. В Англии свои традиции, поэтому там нет глазков. Мухтаров шагнул к двери и резко открыл ее. Нужно отдать ему должное, он был человеком смелым и не стал спрашивать, кто там стучится в такую непогоду. Отец поднял пистолет, всматриваясь в гостей. Но его опередил возглас Гулсум:

– Здравствуйте!

Отец опустил оружие. Наконец-то моя сестра с мужем сумели до нас добраться, несмотря на такую непогоду.

За Гулсум стоял высокий Тудор. Он был без головного убора, и снег успел запорошить его волосы. В открытую дверь было видно, что они приехали на белом «Хаммере», припаркованном теперь на площадке.

– Гулсум! – Мать опомнилась первой и, шагнув к ничего не понимающей дочери, расцеловала ее в обе щеки.

Следом вошел Тудор, которого мама тоже поцеловала. Тудор блеснул белозубой улыбкой. По-моему, у него все зубы были искусственные. Нельзя иметь свои такие красивые и ровные зубы, как у голливудских актеров. Он пригладил пышные волосы, уже успевшие немного намокнуть, снял куртку, помог снять пальто Гулсум, затем подошел к моему отцу.

– Здравствуйте. – По-русски Тудор говорил хорошо, но с некоторым акцентом, характерным для румын и молдаван.

– Добрый вечер. – Отец убрал оружие, и это не укрылось от наблюдательного взгляда Тудора.

– Вы ждали налетчиков? – усмехнулся он, удивленно подняв брови. – Или хотели нас напугать?

– Кто-то ходил вокруг дома, – пояснил отец. – Мы беспокоились за наших женщин.